Мы наблюдаем процесс стигматизации НКО. Приведу несколько примеров. В разных министерствах от чиновников высокого уровня – я не буду фамилий называть – приходится слышать: давайте мы не будем в наших рабочих документах писать про «взаимодействие с НКО», пусть будет лучше «взаимодействие с общественными организациями» или как-то еще. Как угодно, только не «НКО», потому что «НКО» прямо ассоциируется с «иностранными агентами».
Второе – об этом шла речь на встрече СПЧ с президентом 1 октября – дискриминация НКО, внесенных в реестр «агентов», нарушение их прав. Что бы там ни говорили, когда принимали закон, на деле что происходит? Органы власти боятся иметь дело с «агентами», разрывают партнерские отношения с организациями, попавшими в реестр. Туда же – минюстовский законопроект, запрещающий чиновниками взаимодействовать с НКО из реестра. Проект пока отложили, но сам факт его разработки говорит о многом. Потом шокирующий случай в Нижнем Новгороде, где главный федеральный инспектор по Нижегородской области призвал чиновников к бдительности в общении с «иностранными агентами», запретил предоставлять им помещения для каких-либо мероприятий и по сути запретил сотрудничество вообще.
И третье. Одна моя знакомая из Шотландии недавно получала российскую визу. Заполняя анкету, она с изумлением обнаружила там вопрос о том, не доводилось ли ей взаимодействовать с благотворительными, общественными и иными некоммерческими организациями. Вопрос был в той части анкеты, где спрашивают: не участвовали ли вы в разработках химического/бактериологического оружия, не были ли вы депортированы… Знакомая в шоке — от того, что такой вопрос в принципе возникает, и от того, в каком ряду задан. Я тоже.
