Григорий вышел на связь из леса в Ивановской области: в семь часов утра пожарные ехали тушить огонь.
Свежие новости: «Югыд ва» и спрятанный пожар
Недавно мы вернулись из Республики Коми, национального парка «Югыд ва». Интересная работа: труднодоступная территория, довольно необычный и сложный пожар, тушили примерно на 50 га смешанной командой: региональная и федеральная авиалесоохрана, сводный отряд Минприроды, инспектора нацпарков «Югыд ва» и «Таганай». Сейчас пожар ликвидирован.
Есть официальная версия, что пожар возник из-за молнии, но он начался недалеко от базы, где размещают туристов. Поэтому в причинах предстоит разбираться: для удаленных территорий это возможно только по косвенным признакам.
Еще мы внимательно посмотрели космоснимки, и выяснилось, что пожар действовал 21 июля, а открыли его только 30-го числа.
Много ли в этом сезоне пожаров
Год, скорее, средний по значениям. Он пока лучше предыдущих, но развивается по обычному сценарию.
Каждый год два пика пожара – весной и летом. Весной пожары рукотворные, вызванные деятельностью человека, в основном, из-за поджога травы. Второй пик – июль-август, это, прежде всего, лесные пожары. Девять из десяти лесных пожаров вызваны деятельностью людей, остальные – грозами.
В этом году распределение примерно такое же. А дальше вопрос больше не в количестве, а в площадях пожаров, ведь нас часто беспокоит, не как много пожаров возникло, а какие площади они охватили. Это во многом зависит от погоды.
Что такое зоны контроля пожаров и чем они опасны
Половина лесов в России не охраняется от пожаров: они попадают в зону контроля – это на самом деле лукавое название. Это зона, где пожары не тушат – по экономическим причинам или из-за отсутствия денег и людей.
Пока у нас 45% российских лесов не охраняется от пожаров, мы практически никак не можем повлиять на итоговые площади.
Можем надеяться только на погоду.
На эти 45% российских лесов приходится 80-90% площадей, пройденных огнем: если пожар не тушить, он становится большим. Проблема с иркутским пожаром была еще в том, что его прятали и не показывали в статистике. Но в большинстве случаев такие пожары не прячут, а очень аккуратно показывают в статистике.
В сводках Авиалесоохраны в первых строках будет какое-то количество пожаров, по которым ведется активное тушение – там все оптимистично выглядит. А чуть дальше – данные о пожарах в зонах контроля, за которыми ведется наблюдение. Цифры там, как правило, в десять раз больше.
Тушат, условно, 100 пожаров общей площадью 30 тысяч га, и 100 пожаров площадью 400-500 тысяч га в то же самое время не тушат.
Это явления – отказ от тушения – было всегда, и в советское время, но тогда на тушение выделяли примерно в десять раз больше людей и техники. Тогда пожары было проще скрывать: не было космического мониторинга и такого общественного внимания к теме.
В 2015 году было принято решение узаконить практику нетушения пожаров и ввести так называемые «зоны контроля». Само явление, наверное, неизбежно для российской реальности: у нас огромные территории, есть северные труднодоступные территории, где пожары действительно очень дорого или почти невозможно тушить. Парашютистов можно забросить самолетами, но забрать не получится: вертолету не хватит топлива.
На самом деле к удаленным территориям относятся не больше четверти российских лесов, а к зонам контроля отнесена половина российских лесов – это большая разница.
В зоны контроля попадают некоторые населенные пункты, большие куски арендованного леса, объекты инфраструктуры, линии электропередач, дороги, объекты добычи ископаемых – такие территории, которые вообще-то надо тушить.
Почему вообще ввели зоны контроля
Тут вопрос только экономической составляющей. Пока у нас на тушение пожаров выделяется денег в десять раз меньше, чем требуется, приходится выбирать: какие пожары тушить, а какие нет.
Зоны контроля нужно сокращать примерно в два раза. Нужно увеличивать площадь лесов, которые мы охраняем, тогда сможем повлиять на ситуацию.
Через несколько часов после интервью стало известно, что согласно новым Правилам тушения лесных пожаров (вступят в силу с 1 марта 2023 года) в зоны контроля нельзя будет включать часть лесов и территории, примыкающие к населенным пунктам, объектам экономики, трубопроводам и некоторым другим зонам.
Регионам передали ответственность, но не деньги
Сейчас почти все функции по борьбе с пожарами переданы регионам. В каждом есть своя специализированная организация – они тушат большую часть пожаров.
Федеральная лесоохрана – скорее экстренная помощь: если регион не справляется, направляют силы федерального резерва. Но основную работу все-таки делают региональные лесники, а они в первую очередь недофинансированы. Это не справедливо, потому что первый удар принимают они.
В 2021 году впервые за много лет регионам увеличили финансирование на 20-30%, хотя надо было в десять раз. Проблема упирается в хроническое недофинансирование.
Если выделять деньги, появляется возможность начинать больше тушить, то есть сокращать зоны контроля и эффективнее влиять на огонь на ранних стадиях. Конечно, пожарные очень много делают, но в первую очередь для защиты населенных пунктов или особо важных объектов. Фактически процесс ликвидации пожаров пока во многом метеозависимый: повлиять на ситуацию не получается, пока мы не тушим.
Жечь траву стали меньше
Мы видим положительные сдвиги в поведении людей. В 2015 году ввели запрет на поджоги травы – наконец эта практика была признана незаконной и опасной. Это сильно повлияло на ситуацию, началась большая информационная компания «Останови огонь» которая разъясняла людям, что траву жечь нельзя.
В последние годы в весенний период, несмотря на изменение климата, засуху и жару, в России постепенно идет снижение площадей пожаров. Люди стали меньше жечь траву, и это огромный успех нашего общества.
Страны, которые этот путь прошли раньше, убеждают, что это возможно: Финляндия перестала жечь траву, и теперь не горит.
Нет причины думать, что мы этот путь не пройдем.
Но надо окончательно убирать практики, которыми государство провоцирует людей поджигать – так называемые профилактические выжигания. Лесники приезжают, поджигают траву, местные это видят и не понимают, почему им нельзя? Нужно исключать огонь в сельском хозяйстве во всех формах.
На поле вырос лес – его должны сжечь
Аналогичная ситуация в лесном хозяйстве. У нас практически на всех вырубках в качестве основной меры очистки лесосек применяется сжигание порубочных остатков. Это дико и опасно, проводится с нарушениями: в зимний период сжигать не успевают, начинают жечь весной или летом, потому что за неочищенные лесосеки штрафуют.
Огромное количество бывших сельскохозяйственных земель – около 40 млн га – заросли лесом. Эту землю можно было бы использовать для лесного хозяйства, как в Скандинавии: выращивать деревья, получать целлюлозу.
Это огромное количество рабочих мест, вклад в сельскую экономику, но почему-то эти леса считаются у нас нелегальными.
Сейчас по закону собственник сельхозземли должен уничтожить лес, даже если ему 30-40 лет. Иначе – штрафы 300-700 тысяч рублей. Фактически собственника заставляют этот лес сжигать, хотя он мог бы его выращивать и продавать. Это абсурдно и в результате приводит к огромным пожарам.
Записала Александра Захваткина
Материал подготовлен по проекту «НКО-координаты». Проект реализуется Агентством социальной информации при поддержке Фонда президентских грантов.
