После пандемии у НКО вырос интерес к помогающим практикам. У менторов и коучей ищут ответа, как организациям выйти из кризиса. Самые актуальные запросы — как повысить устойчивость, трансформировать фандрайзинг, выстроить онлайн-сообщество, «прокачаться» в SMM. АСИ разобралось, зачем нужен коуч, в чем его отличие от консультанта и какой эффект может дать его работа.
Кто поможет помогающим?
Ментор по фандрайзингу Анастасия Ложкина говорит, что кризис выявил слабые стороны в том числе внутреннего управления во многих НКО. Например, у организации «вдруг» не осталось денег, потому что не была продумана стратегия, нет дифференциации источников финансирования и подушки безопасности.
Еще одна болевая точка — с какой командой ты вошел в кризис, останется ли эта команда с тобой несмотря на то, что на какое-то время урежут зарплаты? Третье: насколько организация адаптивна, смогла ли она быстро перестроиться? «Само время показало, что нужно быть гибким, мобильным, смотреть, что делают другие. В конечном итоге все сводится к вопросу, реально ли мы полезны», — подчеркивает Ложкина в беседе с АСИ.
Однако актуальность коучинга связана не только с пандемией. Дело в том, что российские НКО подошли к некоему плато: несмотря на огромное количество обучающих материалов, тренингов, школ, мероприятий, бурного развития у некоммерческих организаций не происходит.
Мешают рутинные задачи, в которых сотрудники НКО «тонут», неумение применять инструменты и знания на практике, делегировать функции. Внешний специалист, коуч или ментор, вытаскивает людей из этого состояния и проходит вместе с ними путь к достижению поставленных задач.
Он может помочь пересмотреть работу организации и организовать передачу части работы на аутсорс: «Мы нанимаем людей, тратим ресурсы на их обучение, а потом они уходят. Это просто нерационально. Поэтому написание писем, стратегии, многие другие вещи на Западе вынесены вовне: так можно платить за конкретные рабочие часы или услуги», — приводит пример Анастасия Ложкина.
Схожим образом ситуацию видит консультант НКО Алексей Сахаров (интервью с ним в проекте «НКО-профи» АСИ публиковало ранее). Он говорит, что часто НКО в обилии предлагаемых знаний начинают путаться: сходили на лекцию одного спикера, получили советы от другого — а применять и адаптировать к себе сложно. Сахаров уверен, что «всё равно слушать надо сердцем, потом объективно посмотреть на свои возможности, считать бюджеты и реализовывать». И здесь нужна поддержка внешнего специалиста.
В каких еще ситуациях может помочь коуч? Консультант по развитию социальных проектов некоммерческих организаций, сооснователь благотворительной организации «Квартал Луи» Алексей Газарян (тоже участник «НКО-профи») говорит, что помогающие практики хороши, когда намечается большой проект и непонятно, как его спланировать. Или руководитель чувствует, что не хватает знаний, не понимает, куда идти учиться.
Или организация стоит на месте, оборот не растет, чувствуется потолок. Накопилась усталость, руки опускаются, хочется все бросить, не хватает свежих идей. Или команда все время повторяет ошибки и хочет сделать работу слаженной.
«Коучинг полезен там, где нужна помощь в расстановке приоритетов, в системе оценки собственных действий, в планировании шагов, в возможном выходе на какие-то новые привычки, действия, помогает продвинуться в зоне ближайшего развития», — поясняет Газарян.
Сам себя он называет консультантом, отмечая, что помогает «пробить инерцию старта, пройти через тупики, болота, поворота и новые витки». Сопровождая клиента, он опирается на его опыт, а не только на собственную экспертизу.
Коуч: хороший, плохой… свой?
Основатель «Душевного Bazar’a», генеральный директор компании Development Group Евгений Горькаев считает, что коуч не должен обладать профессиональной экспертизой в области менеджмента или в некоммерческом секторе. Главное, в чем он должен быть профессионалом, — это методика проведения коуч-сессий.
«Более того, чем меньше профессиональной экспертизы у коуча в той области, в которой работает, тем эффективнее процесс и лучше результаты», — утверждает он.
Стоит отметить, что Горькаев жестко разводит коучинг и наставничество (менторство), однако не все его коллеги с этим согласны. Так, Алексей Газарян предлагает рассматривать помогающие практики — коучинг, менторство и консалтинг — комплексно. По его словам, рынок коучинга в чистом виде в России пока не слишком развит, но коучинговые практики применяются широко, а консультанты по фандрайзингу, развитию, социальным проектам, фасилитаторы и менторы — близкие специализации.
«Ментор — внешний специалист, у которого есть опыт, знания и навыки в управлении, в привлечении средств, в найме персонала. И он может проходить этот путь с другими некоммерческими организациями», — уточняет Анастасия Ложкина. Чтобы отличить хорошего наставника от плохого, она советует посмотреть на опыт этого человека: чего он достиг, в каких сферах и организациях работал. «Нельзя забывать и о «химии», — добавляет она, — потому что ты проходишь рядом с этим человеком долгий путь — менторство или коучинг длятся в среднем год».
В отличие от Горькаева, Ложкина уверена, что если коуч или ментор имеет опыт работы в благотворительном секторе, это ценно. У НКО и бизнеса действительно много общего, но есть и различия: бюджеты, система мотивации. «Если не понимать специфику НКО, можно «потерять» людей, превратив их из единомышленников в сотрудников, и все разрушить», — подчеркивает Ложкина.
Солидарен с тем, что ключевое в НКО — команда, и Алексей Сахаров: «НКО — это, в первую очередь, люди. Надо выяснить, для чего люди там работают, как они между собой общаются, с кем сотрудничают, к чему стремятся и сколько на это все нужно денег».
«Иногда важно, чтобы человек знал сферу изнутри. Хотя, на мой взгляд, хороший коуч может работать с любым человеком из любой сферы», — добавляет Алексей Газарян.
Личный опыт
Благотворительный фонд «Найди семью» пользовался услугами ментора, чтобы обучить своего фандрайзера. Когда фонд открыл такую позицию в штате, ее занял руководитель московского подразделения, и ментор уже работал адресно с ним, опираясь на его опыт и на задачи фонда.
«Мы выбрали именно менторство, обратившись к одному из самых успешных фандрайзеров в благотворительном секторе, потому что, во-первых, как профессия фандрайзинг еще не оформился: нет профессиональных стандартов, нет никаких образовательных программ с подтвержденной эффективностью, даже описания профессии нет. А значит, нормально обучить и «сопроводить» на первом этапе может только успешный практик, который уже дорос до какого-то обобщения своего опыта», — рассуждает в беседе с АСИ президент фонда Елена Цеплик.
И во-вторых, добавляет она, «нам был необходим индивидуальный подход, чтобы нашего сотрудника обучали именно тому фандрайзингу, который нам необходим, поскольку мы занимаемся оказанием системной помощи, основные наши доноры — это не физические лица, а компании и грантодатели».
По словам Цеплик, после каждой встречи с ментором руководители фонда получают подробный отчет, который тоже детально обсуждают: «У нас есть возможность в режиме реального времени корректировать работу, оценивать и обсуждать результаты с ментором — нам представляется, что это наиболее правильный и эффективный путь».
Президент «Найди семью» видит от общения с ментором явную пользу: «Мы выиграли ряд грантов, в том числе и президентский, и обеспечили бесперебойное финансирование фонда до конца года, а также подготовили задел по некоторым проектам на 2021 год. Сейчас, когда карантинные меры в основном сняты, мы снова возвращаемся к теме привлечения новых корпоративных доноров, но при этом продолжаем участвовать в грантовых конкурсах. Нам удалось качественно расширить наш опыт, и теперь наши возможности в фандрайзинге лучше, чем были до карантина».
Подписывайтесь на канал АСИ в Яндекс.Дзен.
